Интервью директора Русской школы в Словении для журнала «РусСло» (Хорватия)
Автор: Катарина Тодорцева Хлача
Герои наших интервью – наши соотечественники, люди с интересной судьбой, которые по каким-то причинам переехали жить за границу. Однако на этот раз мы разговаривали с человеком неординарным, творческим и необыкновенно обаятельным. Юлия Месарич, или для учеников Юлия Николаевна, владелица частной русской школы в Словении, инициатор и организатор многочисленных культурных проектов, автор нескольких школьных пособий и составитель двух сборников статей.
Традиционный вопрос: как вы оказались в Словении?
Обычная история. Переехала сюда с семьёй, была замужем, поэтому за мужем и приехала. Такой вот каламбур. Хотя мой муж не словенец, а хорват. Его родина —Бушетина, но с 16 лет он живёт в Словении. В своё время к нам в Сибирь его привела работа, там мы и познакомились. За десять лет в России мы пожили в Тобольске, Туле, Екатеринбурге. В этих городах словенская компания, в который работал муж, строила самые разные объекты.
Я знаю, что у вас своя русская школа, поэтому, естественно вопрос: что вы заканчивали?
Филологический факультет Тобольского педагогического института, моя специальность — учитель русского языка и литературы. Позднее в Екатеринбурге я закончила ещё исторический факультет УРГУ по направлению «Туризм». Кстати, диплом я писала по Хорватии.
А диплом по Хорватии, потому что муж — хорват?
Да, конечно. Для меня это была уже нечужая страна. Мы не раз ездили туда отдыхать. Да и мой научный руководитель был просто влюблен в Хорватию, знал хорватский, дружил с хорватами.
Вы сказали, что Вы учитель. Когда Вы начали работать в школе?
Я пришла работать в российскую школу в лихие 90-е, как раз после развала СССР. Зарплату в то время мы не получали, были только авансы. Кроме уроков я должна была ходить с какими-то рейдами по квартирам учеников, докладывать руководству о благополучных и неблагополучных семьях. Помню, как-то начал разваливаться встроенный шкаф в классе, мне было сказано: ваш класс, вот и ремонтируйте. Пришлось просить мужа. А о ремонте парт и стульев я просила родителей учеников. Штор в классе тоже не было, мне было предложено собирать деньги с родителей. Ещё помню: принесла в класс свои цветы, чтобы было уютнее. Как-то зашёл директор, проверил землю в горшках и сделал мне замечание, что цветы сухие. Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Мне нравилось учить детей, я чувствовала, что у меня получается, а вот все остальные обязанности вызывали отторжение. Я иногда плакала дома, а муж мне, помню, говорил: сиди ты дома, зачем ходить на работу, где не платят зарплату? Дома сидеть я не хотела, но старшая дочка очень часто простывала. Это в Словении сопли и кашель не лечат, а там мы всё время ходили по врачам. Мне приходилось брать больничные, я переживала и о ребёнке, и об учебном плане, который нужно было выполнять. Наконец, я всё же решилась уйти из школы на время, пока дочь подрастёт и окрепнет. Кстати, интересно, что когда мы приезжали зимой в Словению, дочь купалась в открытых термальных бассейнах и никогда не простывала. Меня это поражало. На улице всего восемь градусов, открытый бассейн, она плавает, катается с горок — и никаких простуд.
Как вы устроились после переезда, где жили?
Мы сразу переехали в дом в пригороде Любляны. Этот дом был раньше дачей, мы его постепенно доделывали и переделывали. Для меня это был абсолютно новый опыт: никогда раньше жить в доме мне не приходилось. Я городской ребенок, выросший с ключом на шее. Отсутствие соседей было вначале скорее минусом, но вот природа, горы, сад — это был для меня огромный плюс. Я ушла с головой в благоустройство дома и участка, много читала о растениях, сажала, пересаживала, забывала, куда посадила, выпалывала и снова сажала. Это был творческий процесс, новый и очень интересный.
Наверное, сказалось и то, что из-за частых переездов мы везде жили временно, не позволяя себе пустить корни. Переезжали мы в общей сложности восемь раз. Только в Москву и Нижний Тагил я не согласилась переехать. Москва для меня, провинциалки, слишком большой город, там полжизни уходит на дорогу. А Нижний Тагил — экологически неблагоприятный город.
Из-за частых переездов я умела «упаковать» любую квартиру за сутки. Хотя у меня была своя система переезда, это меня очень вымотало: новые города, новые люди, да и новые школы для старшей дочери. Ей тоже пришлось нелегко. В итоге, когда мы переехали в Словению, я очень долго вообще никуда не хотела ехать. Любые сборы в дорогу для меня были стрессом. Со временем, конечно, это прошло. Я решила, что всё, здесь мы надолго, пора созидать. В Словению мы переехали в 2000 году, получается, что уже более 20 лет я живу здесь.
Было сложно оказаться в чужой стране, без знания языка?
В чужой стране всегда сложно, даже если знаешь язык, а я по-словенски не знала ни слова. Человек я очень общительный, поэтому языковой барьер был для меня тяжким бременем. Спасало то, что было много хлопот с дочками. Старшая была уже школьница, а младшей ещё года не было. До двух лет я сидела с ней дома, только потом начала искать работу. В отличие от многих современных эмигрантов, я на два года полностью погрузилась в словенскую языковую среду. У меня не было русскоязычных друзей. Тогда ещё не существовало ни «Скайпа», ни «Фейсбука» … Я сейчас смеюсь: как мы выжили? Я сознательно не захотела подключать российские телеканалы, смотрела только словенские передачи, сериалы, чтобы выучить язык. Сначала мне хотелось говорить хоть как-нибудь, потом я хотела говорить, пусть с акцентом, но правильно. Мне всегда было неудобно показаться безграмотной. И ещё мне всегда казалось, что знание языка страны проживания — это выражение уважения к жителям этой страны.
А как вас встретила Словения?
Словения мне сразу показалась дружелюбной страной, потому что всё здесь было для меня как-то легко и просто. Пришёл, объяснил, что тебе нужно, и тебе помогли. Будучи советским человеком по рождению, я всегда готова бороться с трудностями и преодолевать препятствия. А вот их-то здесь особо для меня и не было. Как только я стала разговаривать на словенском, я все вопросы решала сама. Мне казалось, что все двери открыты. Куда бы я ни обращалась, мне всегда помогали, объясняли, подсказывали, советовали. Так получилось, что в Словении я встречала и встречаю исключительно хороших людей. Так что в этом смысле мой опыт был только положительным.
Вы сказали, что начали искать работу, а как вы её искали?
Как обычно, через друзей, знакомых. Моя первая работа была в небольшой туристической фирме. Я старалась разговаривать и вести переписку исключительно на словенском. А потом меня пригласили в строительную фирму, где работал муж. Там был нужен координатор между головным офисом в Любляне и представительством в Москве. Эта был совершенно новый для меня опыт. Мне пришлось работать с документами, о существовании которых я раньше только догадывалась: контракты, фактуры, накладные, налоговые декларации, банковские гарантии, балансовая отчетность… Но я решила, что для чего-нибудь мне это точно пригодится. Ушла с головой в бумаги и какое-то время просто сверяла словенские документы и их переводы на русский. Таким образом я подтянула деловой и юридический словенский язык, который позднее мне действительно очень пригодился. В строительной компании я проработала восемь лет.
За эти годы вы вступили в контакт с соотечественниками?
Младшая дочь подрастала, появились какие-то общие знакомые из среды русскоязычных эмигрантов. Моя теперь уже близкая подруга Лиана Церар устраивала тогда праздники для детей на русском языке. Сначала мы просто общались, а потом родители загорелись идеей организовать для детей регулярные занятия по русскому языку. Оказалось, что за это уже кто-то брался, но по каким-то причинам всё сходило на нет. Я точно знала, что не хочу этим заниматься, была уверена, что школа — это не моё. Я ведь и в педагогический поступала только потому, что в своё время провалилась на экзаменах на факультет психологии университета в Санкт-Петербурге, а терять год не хотела.
В итоге всё-таки школу «вручили» мне. У нас в Словении подобрались очень активные люди, одаренные, талантливые, творческие, позитивные. Одна из мам тогда написала письмо в Министерство образования Словении с просьбой позволить нашим детям учить родной язык. В апреле она написала, а уже в мае мы получили помещение в одной из словенских общеобразовательных школ.
Вначале я пыталась всячески отговориться, пугала своей требовательностью, строгостью, но родители согласились меня «терпеть» и привели первых 14 учеников. Я разделила их на три возрастные группы. Это был очень сложный, но интересный период. Приходилось много готовиться, искать учебники, подбирать методики… Со временем я стала понимать, что выгораю, ведь я работала ещё и по основному месту работы. Но ко мне стали «проситься» на работу другие учителя, и я стала щедро делиться учениками. При этом старалась держать руку на пульсе. Я всегда старалась предлагать не только работу, но и всестороннюю поддержку, даже дружбу новым учителям. После переезда всем сложно. Помогала, советовала, кого-то перевозила из других городов, кому-то помогала с документами, юристами, врачами, некоторых буквально ставила на ноги… Не жалею ни о чём. Сейчас у меня дружная команда единомышленников, и это очень помогает нам всем в работе.
Занятия шли по субботам, раз в неделю?
Занятия проходили раз в неделю, но не по субботам, а в рабочие дни, так как в Словении в субботу учиться не принято. Этот день посвящён отдыху, поездкам с семьёй и спорту. То есть после работы я ездила на занятия в школу, а там количество учеников ежегодно росло. Сейчас у нас в 12 групп и около 150 учеников.
Министерство образования Словении оплачивает учителя?
В Словении иная система организации уроков родного языка. Министерство образования покрывает расходы на арендную плату за помещения той школе, в которой мы проводим уроки. Труд учителя по правилам министерства должна оплачивать либо страна, чей язык изучается, либо родители учеников, либо спонсоры. Я с этим полностью согласна, потому что не раз пришлось в жизни убедиться, как люди не ценят то, что получают бесплатно. Пока у меня была основная работа, я работала в школе за 5 евро за урок и считала это приемлемым. Но когда произошёл кризис в строительстве, я на свой страх и риск зарегистрировала юридическое лицо — частное учреждение дополнительного образования — и стала сама себе работодателем.
Это ваша знаменитая «Весела друшчина»?
Словенское слово druščina означает «компания». Внутри него спрятано слово ruščina — русский язык. Именно поэтому я назвала по-словенски школу Vesela dRuščina. Кроме обучения мы ежегодно проводили различные культурные проекты: детские фестивали, масленицы, новогодние праздники… Мы действительно всегда были и остаёмся дружной компанией. Ну а на официальном языке уже много лет у нашей школы есть статус общественно полезной организации.
Можно сказать, что это частная школа?
Да, это частное учреждение дополнительного образования. В таком виде школа существует с 2010 года, а начинали мы занятия в 2006. В этом году нам исполнилось 16 лет.
Насколько я знаю, ваши ученики активно участвуют в мероприятиях, которые проводит «Весела друшчина»?
Я всегда считала, что культурные проекты — это неразделимая и даже обязательная часть учебного процесса. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Невозможно передать детям культуру только через книги, в культуре нужно жить, встречаться, общаться, вместе радоваться и переживать, отмечать праздники…
А какой у вас сегодня коллектив?
На сегодняшний день в нашей команде 10 учителей. Пока я считаю, что не нужно больше ни учителей, ни учеников, чтобы процесс оставался управляемым. Мне кажется, что это наша золотая середина.
Сколько лет дети обучаются в вашей школе?
У нас 13 классов. Две дошкольные группы: 3–5 и 5–6 лет, а дальше с 1 по 9 класс плюс два спецкурса, на которых занимаются те, кто готовится сдавать русский на словенском ЕГЭ. Это позволяет нашим ученикам значительно увеличить проходной балл для поступления в университет.
Младшие дети к нам сами не приходят, конечно, их приводят за ручку родители. Это они хотят, чтобы ребёнок учился и общался на русском языке. Если нам удаётся заинтересовать, очаровать, «заколдовать» малыша, то он, как правило, остаётся у нас надолго. Я всегда говорю: дети голосуют ногами.
В подростковом возрасте наступает период «чёрной дыры», когда подростки уходят, потому что увеличивается нагрузка по основному месту учёбы, потому что всё становится сложно, потому что не понятно, зачем это нужно… Многим кажется, что они уже всё выучили и знают.
В нашей школе много подростков. Мы стараемся не просто вовлечь их в учёбу, а сделать их соавторами учебной программы. Учебный год начинаем с вопроса: я предлагаю вот это, а что вы предлагаете? Не поверите, часть своего отпуска я потратила на то, чтобы прочитать книги, которые мне порекомендовали мои ученики. Перед летними каникулами я даю им список литературы и спрашиваю у них, а вы что мне посоветуете? Начинают думать, советовать. Я всё прочитала. В сентябре я скажу: «Я всё прочитала, а вы?» Да и вообще, очень важно понимать подростков: что для них важно, интересно, а что не стоит их внимания. Дети меняются, поэтому мы с подростками в постоянном творческом общении. В конце учебного года спрашиваю у учеников, как они считают, что было лишним, чего не стоило читать? Задумаются: вроде всё было интересно, ничего лишнего.
В частных школах зачастую есть дополнительные кружки. У вас они тоже есть?
За 16 лет что мы только не делали: и танцевали, и пели, и мультипликацией, и рукоделием, и робототехникой занимались. Многое перепробовали. Но некоторые кружки быстро распадаются. Надолго прижилась театральная студия, у нас их две. И, как ни странно, кружок авиамоделирования. Там костяк из 5–6 человек и влюблённый в своё дело руководитель. Помню, как-то пришёл ко мне в прямом смысле с улицы молодой человек, попросил помочь с работой, и вот уже несколько лет занимается с ребятами авиамоделированием, хотя у него уже давно есть основная работа.
Словенские школы предлагают большой выбор кружков и секций во второй половине дня, причём многие из них бесплатные. Поэтому мы предлагаем только то, чего в словенской школе нет: раннее развитие с логопедическим уклоном, подготовку к школе, письмо, чтение, развитие речи, русский язык и литературу, подготовку к ОГЭ, ЕГЭ.
Ребята из каких семей у вас учатся?
Изначально почти все дети были из смешанных семей, но постепенно количество детей из русскоязычных семей увеличивается. Одно время у нас была очень интересная группа усыновлённых детей. Словенские мамы и папы хотели, чтобы дети сохранили родной язык. Родители между собой общались, и дети приходили один за другим. Такое отношение к родному языку усыновлённых детей вызывает у меня огромное уважение. Сейчас отдельной группы нет, но усыновлённые дети продолжают у нас учиться.
Помимо школы вы занимаетесь и другими проектами. Какими?
В основном, конечно, все наши проекты связаны со школой. Когда я начинала, я делала это для собственных детей, считая, что когда дети вырастут, я закончу «учительствовать». С годами стало понятно, что это «моё». Именно здесь я нашла себя. Пробовала заниматься другими бизнес-проектами, где финансовая отдача больше, но вернулась к детям. Моя работа доставляет мне огромную радость и удовольствие, хотя требует много сил и энергии, потому что с детьми нельзя халтурить. Я не могу прийти в класс и сказать: выполните упражнение, прочитайте текст. Подготовка к уроку всегда творческий процесс. Я собираю и перерабатываю гору материала, старого и нового, только потом выбираю то, что расскажу своим ученикам. Стараюсь отобрать только самое, на мой взгляд, важное и полезное для них. Даже в русском языке я учу исключительно тому, что реально пригодится детям в жизни: развивать устную и письменную речь, критическое мышление, учу думать, рассуждать, аргументировать, отстаивать свою точку зрения. Вопроса «что хотел сказать автор?» для меня не существует. Я считаю, что в литературе не бывает неправильных ответов. Каждое мнение имеет право на существование, каждое по-своему важно. Главное, чтобы это мнение существовало! А для этого нужно читать… Важно, чтобы ученик с уважением относился к разным культурам и ценил свою. Хорошо, конечно, владеть иностранными языками, но знать родной язык не менее важно. Это помогает лучше понять себя, найти себя в будущем. Серьёзная литература даётся нелегко многим школьникам. Но ведь во все времена в любой школе кто-то читал, а кто-то нет.
А кто-то фильмы смотрел …
И ничего в этом плохого нет. Для наших учеников я сознательно подбираю произведения, которые были экранизированы, потому что современный школьник, проживающий вне России, не может себе представить, например, недоросля Митрофанушку, его маменьку — помещицу Простакову, усадьбу помещика, крепостных крестьян. Поэтому при изучении «Недоросля» мы смотрели постановку Малого театра.
Язык классических произведений для наших учеников — это ещё один иностранный язык. Чтение — это сложный процесс. Читатель должен не просто раскодировать буквы, составить из них слова и предложения, но и увидеть за ними образы. За многими словами у наших учеников никакого образа не возникает. Их просто нет «в базе данных» современного школьника, тем более если он живёт вне языковой среды.
А как сделать так, чтобы текст не отталкивал?
Если образы не возникают, то ребёнок не понимает, о чём читает. Текст не должен быть очень лёгким или очень сложным. В своих пособиях я адаптирую и сокращаю классические тексты. Перед чтением даю словарики с объяснениями непонятных слов. Знакомлю с автором, его судьбой, эпохой, в которой жил, но делаю это в виде постера. Мы ведь и сами быстрее «прочитаем» плакат, чем лист текста мелкими буквами. Так мы теперь живём, всё ускоряется.
Для чтения я отбираю исключительно русскоязычных авторов разных исторических периодов, хотя это и непросто. Через произведения русских, советских и российских писателей и писательниц мы рассматриваем не только текст, но и культурологический и страноведческий фон.
Последние года три постоянно читаю современную детскую и подростковую литературу, чтобы понимать, что читать с детьми на уроках, что посоветовать читать летом. Хотелось бы, конечно, и зарубежную читать, но у нас ограниченный запас учебного времени. Остаётся надеяться, что ребята читают зарубежных авторов в словенских школах.
Сколько вы пособий уже написали?
В прошлом году я получила образование логопеда исключительно из практических соображений, так как наши дети с самого начала требуют иного подхода, чем дети, растущие в языковой среде. В словенских школах дети не пишут палочки и крючочки, здесь пишут сразу букву, потому и у нас такая же система. Сегодня мы изучаем букву, учимся писать прописную и строчную, затем пишем слоги, учим, «как буковки держаться за ручки», а затем сразу короткие слова. Мне кажется, что научить детей писать гораздо сложнее, чем читать. Именно поэтому я создала свои тетради-тренажёры для 0 и 1 классов.
В словенских школах дети должны научиться писать и читать к третьему классу, а в российских они в первом классе диктанты пишут. Мы стараемся учить детей через игру, например, наклон русских прописных букв, я объясняю малышам так: буковки головки наклоняют. Всё равно потом все будут печатать на компьютере, а для развития моторики нам нужна учебная игра.
Кроме того, я создала логопедическую тетрадь для детей-билингвов 3 лет и старше.
Если не секрет, зачем вы стали логопедом?
Двадцать лет ждала, что кто-то с таким образованием приедет в Словению, не дождалась. Закончила сама дистанционно в России, и написала логопедическую тетрадь, которую мы как учебное пособие используем в самой младшей группе детей 3–4 лет. В пособии 33 урока, для любой зарубежной школы это программа на целый год. Задания самые разные: нарисовать, дорисовать, раскрасить, показать, приклеить, разрезать… Это был мой третий проект, а потом я замахнулась на хрестоматию для нашего 5 класса, которую обдумывала и писала год. Создавала её в тандеме с учителем: готовила материалы, по которым учитель вёл уроки, внимательно слушала отзывы и по необходимости дорабатывала материалы. За лето я всё это соединила, посоветовалась с методистами, заказала иллюстрации. Теперь жду оформителя. По мнению коллег, получилось уникальное пособие.
Когда 16 лет назад я начинала работать с билингвами, то нашла только учебники Нины Власовой из Израиля. Сделала заказ, оплатила и получила первые книги для трёх возрастных групп. По ним мы и учились пару лет. Надо сказать, что за последние 10 лет для зарубежных школ создано огромное количество учебных пособий. Однако чаще всего пособия пишутся в России учёными-методистами, у многих нет опыта работы с детьми, живущими вне языковой среды. Для хорошего пособия, по моему мнению, нужен тандем теоретика и практика.
Это ваша хрестоматия по сказкам, о которой говорят преподаватели и в Хорватии?
Уже говорят? Да, это по сказкам. Научить читать ребёнка достаточно легко, а вот «расчитать» непросто. Читать ребёнок умеет, но не любит — знакомая ситуация? Вот как перейти от первого ко второму? Нужен продуманный подход. Не место «Кавказскому пленнику» и «Му-му» в пятом классе. О чём у нас «Му-му»?
Как у Райкина: прочитал две книги: «Анна Каренина» и «Му-му», вот только не помню в какой из них Герасим свою собачку под паровоз бросил.
Вот именно, так и получается. За годы проб и ошибок я поняла, что пятиклассники просто в силу возраста не способны понять, о чём это произведение. Все глубоко убеждены, что это про бедную собачку, а это ведь про крепостное право на Руси. В силу того, что дети ещё не зрелы, чтобы осмыслить крепостничество как систему правоотношений в обществе, у них эмоциональный фон затрагивает только собачка, всё остальное проходит мимо. А вот с семиклассниками уже можно говорить об особенностях крепостничества и в России, и в других странах. Мы сравниваем крепостное право с рабством в Америке, пробуем разобраться, почему в России крепостное право исчезло позднее, чем в других европейских странах.
Сложные произведения «не цепляют» подростка. Происходит нестыковка уровня развития ребенка и материала. Так приобщить к классике невозможно, поэтому я считаю, что до пятого класса наша задача — научить ребенка читать с пониманием и осмыслением прочитанного. Пятый класс — это переходная ступенька, когда надо от чтения перейти к литературе. Сказки для этого подходят как нельзя лучше. В свою хрестоматию я взяла две русские народные сказки, затем сделала блок сказок народов России: татарскую, башкирскую, эскимосскую и ненецкую сказки. Мне кажется важным показать детям многонациональность России. Кроме этого, в пособие вошли сказки Пушкина, Даля, Аксакова, Толстого, Мамина-Сибиряка, Бажова, Маршака, Шварца, Платонова, Паустовского, стихотворения Михалкова и Успенского и фантастический рассказ Татьяны Рик. Вместе с этими произведениями мы знакомимся с историческими периодами, условиями жизни людей, их языком.
Почти к каждой сказке есть дополнительный материал в разделе «Это интересно». Например, Мамин-Сибиряк писал сказку «Серая Шейка» для своей тяжело больной дочери; Снегурочка — уникальный персонаж, которого нет в других культурах… Переходя от одного исторического периода к другому, мы рассказываем детям о важных исторических событиях, о техническом прогрессе, о правителях… Завершается хрестоматия фантастическим рассказом уже 21 века, т. е. мы проходим путь от фольклора до наших дней.
Я ещё хотела спросить о сборниках, которые вы выпустили, и мы рассказывали о них в нашем журнале.
Некоторое время я выпускала интернет-журнал «Ключ к жизни за рубежом», для которого собирала статьи о русских эмигрантах в разных странах в разные периоды. Пару лет назад как раз отмечалось столетие русской эмиграции, поэтому появилась идея собрать эти статьи и выпустить сборник. Российский центр науки и культуры тогда поддержал проект финансово, получился очень содержательный и интересный сборник о русской эмиграции в Словении. Русское наследие в Словении чрезвычайно богато. Многие эмигранты первой волны оставили здесь свой след, смогли внести большой вклад в развитие образования, науки и культуры.
В период между двумя мировыми войнами в Люблянском университете работало около двадцати русских преподавателей-эмигрантов. Их знания и опыт во многом помогли продвижению наук, для развития которых в Словении не было достаточного числа квалифицированных специалистов.
Русские артисты-эмигранты не только восхищали своим искусством, но и учили, создавали здесь свои школы. Благодаря им в словенском театре стали ставить русскую классику. Мне было очень интересно работать в словенских архивах, особенно впечатлило, как сохраняются документы и фотографии, какое к ним трепетное отношение.
Кстати, сборник «Русский след в Словении» мы дарим нашим старшеклассникам, потому что важно знать и эту сторону нашей истории.
Позднее был ещё один сборник «Бессмертный полк Словении». В нём собраны материалы и фотографии из семейных архивов наших учителей и учеников. Этот проект тоже финансово поддержал Российский центр науки и культуры.
Большое спасибо за интересный рассказ. Очень надеюсь, что наше сотрудничество продолжится. Во всяком случае, мы всегда готовы опубликовать в нашем журнале интересные материалы о жизни ближайших соседей.
